После беспрецедентного успеха «Кофейни» можно было ожидать, что следующую книгу Вячеслава Праха его четверть миллиона поклонников будет ждать с огромным нетерпением. А еще можно было ожидать, что автор выпустит книгу на волне своей популярности и перестанет расти как писатель. Однако этого не произошло! Новая книга Праха получилась в миллион раз увлекательнее популярной «Кофейни».
«Прошло три года с тех пор, как я написал первую книгу. И могу теперь сказать точно, что в девятнадцать я еще не умел рисовать…», - пишет автор в обращении к читателю в самом начале книги.
Эти строки интригуют и гонят вас быстрее устроиться поудобнее и начать читать новый роман Вячеслава хотя бы затем, чтобы ответить на вопрос: «Неужели проза Праха может быть еще более увлекательной, более глубокой, более волнующей?». Редакция Fancy Journal с удовольствием публикует отрывок из книги «Кофейня в сердце Парижа».
Париж, что ты почувствовал тогда, той ночью, когда приставил ледяное дуло к ее горячему лбу? Она молила тебя сохранить ей жизнь? Нет, я не думаю. Она была тебе благодарна. Я представляю перед собой ее глаза, как она смотрела тогда на тебя, в тот миг, когда ты пальцем взводил курок. Ее губы дрожали, а глаза улыбались. Ты знаешь, как улыбаются глаза? Ты видел. Ты не отобрал у нее жизнь, нет! Ты лишил ее жизни... Это разные вещи. Ты у меня отобрал жизнь, а ее лишил. Сколько тебе заплатили? Сколько бы ни было, я заплатил бы тебе больше, чтобы ты и меня лишил жизни тогда. Есть такая поговорка: «В глазах убийцы — я его палач». Ты лишен человеческих чувств, Париж, и эта поговорка тебе не подходит. В глазах убийцы пустота. Я не могу себе представить, как ты живешь — без совести и ответственности за свои поступки, без внутреннего протеста против себя и тех дел, которые ты совершил. Без ночных монологов с самим собой, без стыда за себя. Человек без морали — это конченый человек. Ты не считаешь себя виновным. Ты смываешь кровь с рук в раковине, а затем готовишь себе обед. Ты смотришь в зеркало и видишь разводы на нем, трехдневную щетину и круги под глазами. Ты ложишься спать и думаешь о боли в желудке или в спине, тебя заботят лишь мысли о докторе и завтрашнем дне. Ты не видишь в отражении монстра. Я вижу в зеркале монстра, а ты нет. Чем же мои пороки страшнее твоих? Ты чудовище. Дьявол. И отобрав у тебя жизнь, я сохраню десятки жизней людей, которые даже не догадываются о том, что на другом конце города или за соседним углом их дома, в тесном, сыром помещении стоит гроб с их инициалами.
Тебе осталось жить всего несколько недель, Париж. Наслаждайся каждым днем своим, как последним. Револьвер уже выстрелил. Пулю не в силах остановить даже Бог...
Я вставал среди ночи и в полном мраке подходил к зеркалу. Я представлял тот момент, когда приставлю к его лицу револьвер, улыбнусь ему в глаза и выстрелю. Я репетировал наш с ним диалог. Последний разговор в его жизни. Сколько страха я увижу в твоих глазах. Сколько мольбы, сколько жизни. Ты ведь хочешь жить, Париж? Я знаю, что хочешь. Ты можешь быть кем угодно сегодня, но под дулом пистолета ты будешь собой. Настоящим!
— Здравствуй...
Он посмотрел на меня, улыбнувшись.
— Ну, здравствуй...
Я поднял оружие перед собой.
— На колени!
Париж в тот же миг упал на колени и посмотрел на меня снизу вверх. Его глаза смеялись. — Что тебя смешит? — приставил револьвер к его лбу.
— Ничего, — сказал он тихо и потряс голо- вой. — Ничего.
— Если ты знаешь какую-то молитву, то я дам тебе время ее зачитать.
Он снова потряс головой. В его глазах я не заметил страха, а лишь насмешку.
— Стреляй!
Я закрыл глаза.
— Я прощаю тебя...
Сделал глубокий вдох и выстрелил. Его тело упало на пол. Он был мертв. Я очнулся...