Большинство из нас помнят Брайана Крэнстона по его блестящей роли Уолтера Уайта в сериале «Во все тяжкие». Однако, за свою жизнь Брайану пришлось исполнить немало других ролей по пути к славе: разносчика газет, охранника, маляра, священника, подозреваемого в убийстве, любовника, мужа и, наконец, отца.
В своей книге «Жизнь в ролях» Крэнстон рассказывает множество историй из своей жизни – искренних, забавных и остроумных. Редакция Fancy Journal с радостью публикует главу из книги Брайана Крэнстона «Жизнь в ролях».
Уолт
Передо мной разложили целую коллекцию разнообразных мужских трусов-брифов. На протяжении семи лет, снимаясь в «Малкольме», я щеголял перед камерой в подобном белье. Но теперь... Я твердо знал, что показываться публике в брифах в сериале «Во все тяжкие» мне не следует. Образ Уолтера Уайта не должен был ассоциироваться с кем-то еще.
Я изложил свои соображения костюмеру Кэтлин Деторо. Брифы были прописаны в сценарии, пояснила она, но, конечно, мне могли подобрать и что-нибудь другое — например, боксеры.
Я замялся. Мне вдруг пришла в голову мысль, что Винс мог упомянуть о брифах по какой-то причине. Поэтому я решил ему позвонить.
— Послушай, Винс, помнишь, у тебя Уолт расхаживает в трусах-брифах? Почему именно в них, можешь сказать?
— Ну, не знаю, — протянул мой собеседник. — Просто мне показалось, что так будет смешно. Согласись, человек, сидящий за рулем жилого автофургона в трусах-брифах, — это забавно. Гораздо смешнее, чем если бы он был в боксерах, похожих на шорты.
Брифы, сидящие в обтяжку, в самом деле смешнее. Именно поэтому, снимаясь в «Малкольме», я отдал предпочтение этому фасону. Такое белье часто предпочитают мальчики-подростки, а Хэл ведь был всего лишь большим ребенком. Так что брифы на нем выглядели вполне, так сказать, гармонично.
Да, именно поэтому я выбрал для Хэла их. Но ведь Уолт был совсем другим человеком. Так почему он должен был носить такое же белье, как Хэл?
В подобных вопросах даже то, что кажется мелочью, имеет значение. Детали — очень важная штука. Размышляя над образом Уолта, я пришел к выводу, что брифы подойдут и ему, но по другой причине, нежели они подходили Хэлу. Взрослый человек в трусиках-брифах может казаться смешным, это правда. Но он может выглядеть и трогательным, вызывающим сочувствие.
Создавать образ — это все равно что строить дом. Без прочного фундамента, основы, все ваши усилия обречены на провал. Актер должен уловить главное качество характера своего героя, то, от чего идет все остальное.
Поначалу мне было трудно представить себе, каким должен быть Уолт. Я не мог подобрать к нему ключи, и это очень меня нервировало. Такое иногда случалось со мной, когда я начинал работать над ролью. На этом этапе, когда я еще не сжился со своим персонажем, он существует как бы отдельно от меня. Но затем я начинаю искать подходящие краски в моей актерской палитре, и постепенно они находятся. Появляется фундамент.
Основу для характера Хэла я нашел довольно быстро. Ею был страх. Хэл был полной противоположностью своей жене, Лоис. Он боялся всего на свете — увольнения, пауков, высоты. Как только я понял это, у меня разом словно открылись глаза. Мой персонаж стал мне понятен.
С Уолтом все было сложнее. Он был человеком сдержанным, немногословным. Поэтому для того, чтобы понять его, мне потребовалось приложить больше усилий.
Я стал задавать вопросы Винсу.
— А почему он работает учителем в средней школе?
— Не знаю,—ответил Винс.—Моя мать была учительницей. Моя подружка учительница. Вот я и решил, что для Уолта это тоже будет подходящая профессия.
Я задумался. Уолт обладал блестящим умом. Пока он рос и взрослел, все вокруг говорили ему: ты можешь достичь многого, ставь себе высокие цели. Педагоги, родители, товарищи по учебе — все внушали ему: ты далеко пойдешь. Ты будешь зарабатывать семизначные суммы. Ты сможешь создать лекарство против рака.
Почему он не достиг успеха? Почему ушел из компании «Технологии серого вещества», которую основал вместе со своим другом Элиотом Шварцем и которая должна была сделать его богачом? Может быть, ему помешал страх не оправдать возлагавшихся на него ожиданий?
Представьте себе человека, которому все, кто его окружает, всю жизнь, с самого детства говорят, что он создан для успеха и не может разочаровать своих родственников, друзей, коллег. Что, если его все же постигнет неудача? Для него это будет уже не просто неудача, а катастрофа. Возможно, Уолт боялся чего-то в этом роде. Может, он просто смалодушничал, позволив страху парализовать себя.
Потом мне пришло в голову, что Уолт, вероятно, не случайно выбрал именно преподавательскую работу. Это был с его стороны очень хитрый ход. Школьный учитель практически неуязвим. Он в любой момент может сказать: «Я не захотел делать карьеру в мире корпораций. Я решил, что буду передавать свои знания и страсть к науке подрастающему поколению. Думаю, что именно в этом мое призвание». Для многих людей профессия учителя — это действительно призвание. Но не для Уолта. Для него она нечто вроде убежища. Если бы он стал водителем грузовика, люди бы его не поняли. А школьный учитель — практически идеальный выбор.
Если актеру чего-то не хватает для формирования образа его героя, он должен создать недостающее сам. У меня были трудности с созданием эмоционального фундамента для образа Уолта. Он пребывал в депрессии, а следовательно, был эмоционально закрыт. Именно это создавало мне серьезные проблемы. В нем не чувствовалось ни страха, ни беспокойства, ни напряжения — ничего. Суть личности Уолта состояла в том, что у него словно бы онемела душа.
Разумеется, о депрессии написано огромное количество литературы. Но я вовсе не собирался становиться экспертом в этом вопросе. Все же я актер, а не психолог. Но, исходя из собственного опыта и наблюдений — на мой взгляд, депрессией страдали оба моих родителя, — я пришел к выводу, что существует две формы, в которых это состояние может проявляться.
Одна из них — чисто внешняя. Это когда человек так или иначе демонстрирует свои эмоции. Иногда это выражается в апатии: Мне все равно, мне на все наплевать. Иногда — во вспышках гнева: Моя бывшая жена испоганила всю мою жизнь. В каких-то случаях — в беспокойстве: Мой босс собирается меня уволить.
Вторая форма — внутренняя. Человек становится молчаливым, избегает общения с кем бы то ни было, нередко занимается самолечением. Или, как Уолт, превращается в некое подобие человека-невидимки.
Когда я начинаю понимать характер своего героя, все разом становится на свои места. Персонаж в этом случае перестает находиться где-то снаружи и перемещается внутрь меня. Когда это происходит, у меня словно открываются глаза. Костюмер спрашивает меня: «Этот пиджак подойдет? А эти очки? Эти туфли?» И я точно знаю ответ. Вы хотите одеть меня в рубашку «Ральф Лорен»? Нет. Никаких этикеток. Этот парень одевается в дешевых универмагах «Кеймарт». Он не хочет привлекать внимания. Давайте же уважать его желания.
Большинство дизайнеров костюмов предпочитают работать с качественными материалами. Им хочется, чтобы актеры, которых они одевают, хорошо выглядели. Полагаю, кое-кто из моих коллег также стремится выглядеть как можно более впечатляюще, подчас не понимая, что это вовсе не в характере героев, которых они играют. Согласитесь, странно, когда, скажем, далеко не богатая представительница среднего класса расхаживает повсюду с сумками «Луи Вюиттон», то и дело их меняя. К счастью, наша костюмерша, Кэтлин, тонко разбиралась в таких вещах.
Если нужно, я побрею голову, разденусь догола — для меня в этом нет ничего неприемлемого. Главное — чтобы мой герой выглядел гармонично и достоверно.
Итак, я погрузился в душевный мир Уолта. Я стал плохо одеваться и прибавил в весе. Все во внешности моего героя должно было говорить о том, что он сдался, махнул на себя рукой. Мятые брюки цвета хаки, неряшливая прическа и усы, нелепые белые трусы-брифы. Со временем, по мере того как сериал развивался, я стал постепенно переходить на белье другого фасона и более темных цветов. Но в первых сериях зрители видели Уолта именно в смешных, обтягивающих белых трусах.
Хотя я и представлял себе путь Уолта от добра к злу, от мистера Чипса к Тони Монтане, я понятия не имел, насколько захватит меня эта работа и насколько за шесть сезонов пребывания в эфире сериал изменит мои — и зрителей — представления о многих вещах.
Я никогда раньше не видел, чтобы актеры так проникались идеями шоу, над которым они работали, были на- столько увлечены тем, что делали. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что в этом была заслуга Винса.
Притягательность сериала ярко проявилась уже с самого начала, и на то имелись серьезные причины. Да, Уолт был опустившимся человеком. Но он был, тем не менее, добропорядочным гражданином, живущим, как и множество других людей, от зарплаты до зарплаты. В на- чале сериала он вовсе не был убийцей и мало чем отличался от подавляющего большинства своих сограждан. Он всего лишь хотел сделать что-нибудь для своей семьи прежде, чем умрет от рака. Он хотел уйти из жизни на своих условиях.
И зрители невольно сопереживали ему и желали ему успеха. Но в какой-то момент они вдруг понимали, что они сопереживают и желают успеха человеку, продающему метамфетамин. А потом он — о господи! — еще и убивает человека. Правда, тот тип сам хотел убить его. Разумеется, Уолт был вынужден защищаться. Любой на его месте сделал бы то же самое.
К тому времени, когда Уолт дает умереть Джейн, подружке Джесси, не предприняв ничего, чтобы ей помочь, зритель уже готов сорваться с крючка — но поздно. Наживка проглочена. Своеобразное очарование Уолта проникло слишком глубоко в души зрителей, и они начинают искать оправдания его поступкам. Начинают двусмысленно спрашивать самих себя: «А что еще он мог сделать? Убить или быть убитым — другого выбора у него не было».
В теории легко поступать правильно и быть честным и порядочным. Но Уолту приходилось сталкиваться с реальными проблемами в реальной жизни. Зритель же словно бы принимал участие в выборе, который приходилось делать герою сериала. Те, кто смотрел шоу, не наблюдали за происходящим со стороны — они находились там, внутри, рядом с Уолтом, и потому сочувствовали ему и прощали его, даже когда он переступал черту, ослепленный̆ стремлением к деньгам и власти над людьми. И даже тогда, когда стало ясно, что он руководствуется больше не заботой о будущем своей семьи, а удовлетворением своего эго, собственных низменных инстинктов.
К тому моменту, когда Уолт отравил ребенка, все сомнения у аудитории должны были рассеяться. Нормальный человек должен был сказать: «К черту этого парня. Он ненормальный. Он просто воплощенное зло». Но, опять-таки, было уже поздно.
Многие люди говорили мне: «Вы мне очень нравитесь, но я вас ненавижу». Или: «Знаете, я просто ненавидел вас, но продолжал за вас переживать».
Держаться на такой тонкой грани — большое искусство. От всей съемочной группы требовались максимальная изобретательность, творческий поход. Сцена, когда Уолт дал Джейн умереть, в окончательном варианте оказалась не такой, какой ее видел Винс Гиллиган. Он полагал, что Уолт будет действовать более активно. Когда Джон Шибан подготовил краткое описание этой сцены, Винс отправил его и на телеканал, и на киностудию — на согласование. В варианте Джона подразумевалось, что Уолт презирает Джейн за то, что она позволила Джесси пристраститься к героину.