Ее можно назвать музой Ларса фон Триера – она сыграла самые шокирующие роли в скандальных фильмах мэтра, не боясь откровенных сцен и полного обнажения – тела и души. Ей повезло родиться у легендарных матери и отца, модели и актрисы Джейн Биркин и музыканта Сержа Генсбура, оба были знаковыми фигурами раскованной эпохи 1960-начала 1970-х. Видимо, она впитала эту самую раскованность и стремление к свободе и творчеству вместе с молоком Биркин. Наверное, поэтому и любимые книги Шарлотты Генсбур – непростые произведения, которые могут «обжечь» неподготовленного читателя. Так что будьте очень осторожны!
В конце земли. Побег от плохих вестей
Первая книга списка – роман «В конце земли» израильского автора Давида Гроссмана. Как кратко заключила сама Генсбур, речь в книге идет о женщине, которая убегает. 50-летняя разведенная героиня, физиотерапевт из Иерусалима Ора, нетерпеливо ждет сына из армии. Она уже готовится отметить возвращение Офера давно запланированной совместной неделей альпинизма в Галилее, но ситуация на Западном берегу резко обостряется. Израильская армия начинает тотальное наступление, и сын оказывается в самом пекле. Оре начинают чудиться люди, которые приходят сообщить о гибели Офера, и чтобы избавиться от этого кошмара, женщина покидает дом.
Веселящий газ: очень английский юмор
Самая оптимистичная и веселая книга, которую Генсбур включила в число любимых, – роман Пелама Гренвилла Вудхауза «Веселящий газ». Кстати, юмор соотечественника очень ценила Агата Кристи, и это в его произведении, а не у Конан Дойла впервые встречается фраза «Элементарно, Ватсон!». Вот что говорит Шарлотта о романе: «Моя мама читала дедушке все книги Вудхауза. Они ведь англичане, и это очень английский юмор, старый, отличный, и мне он нравится. «Веселящий газ» был в числе этих книг, заставляющих меня смеяться. В то же время он напоминает мне о том, как моя мать смеялась вместе со своим отцом. Он болел, поэтому всегда лежал или отдыхал. Это было в 1980-е годы».
История глаза: первый эротический опыт
«История глаза» Жоржа Батая – первое, что я прочитала из эротической литературы. Молодым девушкам это казалось потрясающим!», – вспоминает Генсбур, помещая откровенный роман в свой топ-5. Это история об отношениях юных возлюбленных – они смело экспериментируют в сексе, углубляясь все дальше и дальше в пучину извращений. Кроме них в книге есть вуайерист-аристократ.
Тьма движется: воображение или галлюцинации?
Очень любопытный эмоциональный комментарий Шарлотта дала к книге художника и поэта Анри Мишо «Тьма движется»: «Он замечательный. Я думаю, что он в то время писал под действием наркотиков. У него было много подобного опыта, и это очень дикий способ писать. Его воображение похоже на галлюцинацию. Это может быть смешно, но в то же время очень поэтично. Там такая свобода! Я читала эту книгу в юности, и это было открытием. Я когда-нибудь вернусь и перечитаю ее. Я никогда так не делаю, хотя знаю многих людей, перечитывающих книги. А я оставляю прочитанное позади, но я сохраню Мишо… на свою старость».
Путешествие на край ночи. В вечном хаосе
Для последней книги, упомянутой в списке приоритетов Шарлотты Генсбур, «Путешествие на край ночи» врача и писателя Луи-Фердинанда Селина (1932 год), отличавшегося антисемитскими взглядами, она приберегла самое длинное высказывание. Послушаем актрису и певицу! «Это еще один момент, в который я начинала вживаться, но не могла – годами и годами. Это был лучший автор для моего отца. Я, действительно, хотела прочесть роман. Я начала его, может быть лет 20-25 назад, но никогда не продвигалась дальше страницы 50. Внезапно несколько лет назад я втянулась, и это, возможно, самая мощная книга, которую я когда-либо читала. Трудно «усваивать» Селина, потому что ты знаешь о его жизни, ты знаешь о том, как он был ужасный человек, но он такой гений, что нельзя его просто проигнорировать. И ты идешь на компромисс. Это немного странно». Книга автобиографична, герой, от лица которого ведется шокирующее повествование, побывал на полях Первой мировой, был ранен, работал в Африке и в грязном парижском предместье. Много натурализма, «бытовухи», в каждой строке сквозит безнадежность. Однако эта книга восхищала не только Генсбуров – ею увлекся Лев Троцкий, попросивший Арагона и Эльзу Триоле перевести книгу на русский язык, а потом романом вдохновлялись битники Гинзберг и Берроуз, а еще – Чарльз Буковски.
