Мы были очень, очень рады, когда узнали, что Гарри Харт выжил после выстрела в упор, но лишь после выхода фильма «Kingsman: Золотое кольцо» окончательно убедились в правдивости слухов. Да, персонаж Колина Фёрта был спасен, но почему-то представлял себя энтомологом. К счастью, наш любимый Галахад вернулся. Серия фильмов о британских спецагента основана на комиксах, а в 2018-м году Фёрт снялся сразу в нескольких экранизациях, в их числе «Гонка века» и «Мэри Поппинс возвращается». Британский актер любит книги и полностью погружается в мир романа, который читает. А вот какую литературу предпочитает оскароносец, сейчас разберемся.
Гордость и предубеждение: бесприданница и сноб
Роль, которая принесла Колину Фёрту славу, – безусловно, Фицуильям Дарси из телеадаптации романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» 1995 года. Как признается актер, он никогда не обращался к творчеству этой писательницы начала XIX столетия – пока не получил роль в экранизации BBC. И тут у Колина буквально открылись глаза: «Это было откровением. Я прочел все книги Остин и пожалел лишь об одном – что их слишком мало!». Так что роман «Гордость и предубеждение» о «бедной дворянке» Элизабет Беннет и ее делах сердечных, ставший для англичанина звездным билетом, есть в его списке любимых.
Леопард: закат великой эпохи
А вот эта адаптация случилась, когда Фёрт еще под стол пешком ходил, – в начале 1960-х, но мы уверены, он бы хотел поучаствовать в очень красивом, выверенном до мельчайших деталей фильме Лукино Висконти «Леопард». Заглавную роль князя дона Фабрицио де Салины, чувствующего, что его эпоха угасает, сыграл Берт Ланкастер, его партнерами стали будущие звезды Ален Делон и Клаудиа Кардинале, а сама драма Висконти удостоена Золотой пальмовой ветви Канн. Что ж, возможно, когда-нибудь книгу «Леопард» Джузеппе ди Лампедузы вновь перенесут на экран, а пока Колин Фёрт совершенно очарован этим романом. К сожалению, при жизни автора книга не была оценена по достоинству, зато после выхода фильма стала бестселлером.
Сила и слава: опальный падре
Следующая любимая книга Фёрта (роман Грэма Грина «Сила и слава») появилась в наших магазинах и библиотеках благодаря стараниям отца Александра Меня – это он перевел текст британца на русский язык (творчество писателя было под запретом в СССР более 12-ти лет). Главный герой книги – священник по прозвищу «пьющий падре», живущий в эпоху преследования духовенства (Мексика 1920-х). Несмотря на опасности, падре продолжает крестить, исповедовать, то есть выполняет все священнические функции. Этот роман тоже перенесен на большой экран – драму «Беглец» с Генри Фондой в главной роли снял Джон Форд.
Престон Фоллс: побег на ферму
Четвертый роман списка – «Престон Фоллс» писателя и журналиста, номинанта Пулитцеровской премии Дэвида Гейтса, изданный в 1998-м году. Эта книга попала в десятку лучших книг по версии «Нью-Йорк Таймс». Центральный персонаж Даг Уиллис слегка запутался, потерял верные ориентиры и решил спрятаться на сельских просторах, на старой ферме Престон Фоллс. Пока его супруга решает насущные проблемы, пытается отдать долги и воспитывать детей, Уиллис отсиживается в своем «подполье», но неожиданно все рушится. Колина Фёрта поразила последняя сцена, в которой прозвучали очень нежные трогательные ноты.
Возможно, святой: косвенная вина
По роману Энн Тайлер «Возможно, святой», в 1998-м году поставили телефильм, и одну из главных ролей сыграла американская актриса Блайт Даннер (мать Гвинет Пэлтроу). Сама же книга возвращает читателей в середину 1960-х годов, когда подросток-идеалист Иэн Бедло начинает подозревать жену старшего брата в измене, из-за этих навязчивых мыслей случается трагедия. И теперь Иэн не находит себе места, мучаясь от вины. Однажды он натыкается некую Церковь второго шанса и хочет найти в ней прощение – для этого придется многим пожертвовать. «Мне очень интересно, как в банальности жизни разворачивается огромное духовное путешествие», – отметил Фёрт.
Свет в августе: отчуждение
Сложное, многогранное, нелинейное повествование классика американской литературы Уильяма Фолкнера «Свет в августе» тоже есть в топе-8 любимых книг британского оскароносца. Лауреат Нобелевской премии по литературе, Фолкнер не изменяет себе и поднимает в романе извечные темы: отчужденность, расовая неприязнь, природа зла. Один из главных персонажей этой южной готики, Джо Кристмас, подозревается в убийстве своей любовницы, а самого его терзают мысли о наследственности (парень думает, что среди его предков были темнокожие, что в межвоенный период в городке Джефферсон приравнивается почти к преступлению).
Поправки: планируется рождественский ужин
Роман «Поправки» Джонатана Франзена тоже числится среди «любимчиков» Фёрта, который оценил посыл автора: проблемы не улетучатся сами собой только, если все враждующие или конфликтующие стороны обнимутся и сделают вид, что ничего не происходило. Семейные отношения в клане Ламбертов похожи на клубок змей: мать страдает от невнимания мужа, который тяжело болен, глава семьи мечтает о покое, сыновья не нашли себя в этом мире (один и вовсе слепо следует наставлениям жены, то есть безнадежный подкаблучник), а дочь переживает собственный катарсис. Энид решает собрать детей на Рождество и устроить «примиряющий» щедрый веселый праздник, вот только получится ли.
Через бойню: рождение джаза
Один из самых больших урожаев «Оскара» собрала драма Энтони Мингеллы «Английский пациент»: 9 премий, включая награду «Лучший фильм года», Лента поставлена по роману Майкла Ондатже. Колин Фёрт сыграл в этом фильме роль руководителя археологической экспедиции в Северной Африке Джеффри Клифтона, чья жена (Кристин Скотт Томас) обманывает супруга с красавцем-венгерским аристократом (Рэйф Файнс). Символично, что в списке любимых книг Фёрта есть другой роман Ондатже, его дебют, выпущенный в 1976-м году – «Через бойню». На фоне ослепительного и загадочного Нового Орлеана энтузиасты музыки пишут историю джаза, и один из них – трубач Бадди Болден (реально существовавший человек, так что история документальна и одновременно детективна и лирична). Эта книга более экспериментальна и нестандартна, чем получивший Букера и Золотого Букера «Английский пациент», и Фёрт очень ценит атмосферу, созданную Ондатже в его первой книге: «Это похоже на ретро-фотографии. Я чувствую, словно брожу в толпе новоорлеанских призраков на рубеже XIX и XX веков».
