Когда-то «Улицы разбитых фонарей» были оригинальны и свежи, не существовало многочисленных вымученных сезонов, спин-оффов и «клонов» сериала. Тогда одним из героев криминальной саги был сыщик Казанцев по кличке «Казанова». Прозвали его так не только из-за созвучия фамилий, а и (в первую очередь) по причине невероятной тяги к женскому полу.
В плену стереотипа
Увы, очень часто мы, живущие в ХХI столетии, воспринимаем Джакомо Джироламо Казанову, родившегося в апреле 1725-го года, лишь как некий синоним «бабника» («дон-жуана», «ловеласа», «жуира»). Образ неунывающего покорителя дамских сердец прочно «прилип» к этой исторической фигуре, слился с ней. Несмотря на то, что реальный Казанова (при всей его любви к прекрасной половине человечества, чего не отнять было у великого венецианца) был талантливой и многогранной личностью.
Изысканный стихотворец, мудрый философ, кропотливый историк, путешественник. А также – музыкант, масон, шпион, математик, авантюрист, легко «порхающий» по жизни. Он сумел сбежать из знаменитой тюрьмы Пьомбо, чем очень гордился, о чем неоднократно и пространно рассказывал. Заточенный туда за богохульство, Джакомо «состряпал» невероятный план и вырвался из стен – единственный (!), сумевший осуществить дерзкий побег. Стены Дворца дожей (именно в нем находился каземат) были прочны, а стража – бдительна.
Он увлекался оккультными науками и был желанным гостем в изысканных салонах, не брезговал борделями и чуть не стал священником. Его мемуары «История моей жизни» (написанные на закате дней) приобрели огромную популярность.
Такой притягательный образ
Неудивительно, что образ Казановы манил и притягивал прозаиков и композиторов, кинематографистов и поэтов. Известных портретов венецианца очень мало. Среди них – изображение Джакомо в профиль, выполненный родным братом итальянца, Франческо (он был живописцем), и предположительный портрет Казановы кисти Франческо Наричи. В облике этого мужчины, кажется, нет ничего примечательного. Но ведь и Клеопатра, прославленная сердцеедка, тоже не отличалась красотой. Они «брали» своих «жертв» обаянием и шармом. Джакомо в совершенстве владел искусством обольщения. Не насилие и натиск, а комплименты, почтение и искреннее восхищение красотой (и умом) дамы являлись решающими факторами.
Образ Казановы возникает в ряде произведений Марины Цветаевой, в частности, в стихах «итальянского периода» и в ее пьесе «Приключение», в эссе знаменитого австрийца Стефана Цвейга, и оперетте его не менее почитаемого соотечественника, «короля вальсов» Иоганна Штрауса-сына. Совсем недавно композитор Ким Брейтбург (создатель рок-группы «Диалог» и известный продюсер) создал мюзикл «Казанова».
Киновоплощения великого венецианца
Авантюрист и ученый предстает перед нами и в нескольких теле- и кинопроектах.
В телепостановке 1987-го года «Казанова» его сыграл Ричард Чемберлен. А в одноименном мини-сериале 2005-го итальянца изображали сразу два артиста. Британец Дэвид Теннант (он запомнился по яркому образу негодяя Барти Крауча-младшего в «Гарри Поттере и Кубке огня») и ирландец Питер О’Тул (Джакомо в старости).
Леонард Уайтинг (очаровательный Ромео из фильма Франко Дзефирелли по шекспировской трагедии) сыграл в экранизации части мемуаров Казановы, а называлась она сложно: «Детство, призвание и первые опыты Джакомо Казановы, венецианца».
Безудержный нрав венецианца продемонстрировал канадец Дональд Сазерленд в феллиниевской ленте, которая так и именовалась – «Казанова Феллини». Стареющего ловеласа изобразил в 1982 году Марчелло Мастроянни в «Ночи Варенны».
То, что на слуху
Но современным зрителям куда более известен фильм Лассе Халльстрёма – искрометная смесь комедии, приключений и драмы. В «Казанове» 2005-го года блистал обворожительный в этом образе Хит Леджер. Шикарные костюмы, венецианские красоты и Сиенна Миллер в роли возлюбленной главного героя добавляют ленте шика.
И как не вспомнить заряжающий энергией хит Валерия Леонтьева: «Я одинокий бродяга любви Казанова!..» и пробуждающий совсем другие чувства вкрадчивый голос Вячеслава Бутусова: «Зачем делать сложным то, что проще простого…». Противоречивая натура – противоречивые ассоциации. Но раз о герое помнят столько лет и сделали его имя нарицательным, значит, он и правда был героем!